Жизнь не должна ухудшаться

– Дмитрий Борисович, не первый год в отрасли идёт оптимизация. Где-то учреждения закрываются, где-то объединяются. Когда это кончится?

– Слово «оптимизация» звучит сегодня негативно. Между тем, этот математический термин означает нахождение наилучшего варианта решения проблемы. В нашем случае – меньшими ресурсами делать больший объем работ. Этот процесс всегда был и будет. Главное – ничего не должно меняться в худшую сторону. Реорганизация должна привести к сбалансированному руководству, улучшению качества медпомощи. Да, где-то этот процесс идёт болезненно. Допустим, в населённом пункте в пяти километрах от города есть свой стационар с круглосуточными койками. Но как можно в современных условиях позволить больнице оказывать квалифицированную помощь, если в городе на этой койке в год проходит сто пациентов, а здесь – десять? Получается, работа данного стационара неэффективна и проще организовать здесь помощь в неотложном виде либо дневной стационар, а круглосуточное лечение передать городской больнице, где есть соответствующий персонал и оборудование.

– Люди жалуются, что бесплатная медицина становится всё менее доступной. Записываться на обследования приходится чуть ли не за месяц, талончиков не хватает. Это сознательная политика вытеснения бесплатных медуслуг?

– В программе государственных гарантий оказания медпомощи гражданам Российской Федерации обозначены нормативы предоставления бесплатной медицинской помощи, так называемый подушевой норматив. Прописаны и сроки. Экстренная помощь должна оказываться немедленно, неотложная – в течение двух часов, плановая – месяца, диагностические исследования – в течение 14 дней.

Не везде в медучреждениях правильно выстроена система маршрутизации пациентов. У нас работает информационная электронная система, которую мы постоянно дорабатываем. Врач со своего рабочего места может, посмотрев календарь, записать пациента на определённую дату к тому или иному узкому специалисту. Если этого в больнице не сделано, человек сам идёт в регистратуру. А в некоторых местах сохранилась практика записи по каким-то определённым дням, и люди вынуждены занимать очередь с утра и ждать этих пресловутых талончиков. Но таких случаев стало меньше.

У нас страховой принцип медицины. У каждого человека есть медполис, где указан телефон его представителя, и каждый может обратиться к нему со своей проблемой. К примеру, нарушением сроков оказания помощи. И страховая компания должна принять меры, чтобы права гражданина не ущемлялись. Всякий автовладелец знает: если попал в ДТП, надо звонить своему страховому представителю. То же самое должно быть и здесь. Немногие этим правом пользуются, и страховые компании тоже пока не дорабатывают. Но чем чаще люди будут обращаться, чем больше мы будем знать о нарушении прав, тем быстрее исправлять ситуацию.

– В последнее время появилась тенденция: люди стали критиковать не здравоохранение вообще, а конкретных врачей.

– Согласен, любая проблема имеет фамилию, имя, отчество. Это не тенденция, а правильный посыл федерального министерства, который мы подхватили. Система вузовского и в том числе последипломного обучения позволяет сегодня быть в курсе последних разработок и клинических рекомендаций. Всё зависит от самого врача.

– Такое ощущение, что слишком много троечников пришло в профессию.

– Сегодня на медиков идёт большое давление. Профессия врача всегда несла определённые риски. Особенно это касается хирургов, травматологов, анестезиологов-реаниматологов. Здесь есть риск совершения ошибки. И даже не ошибки. Просто течение заболевания и свойства организма у всех разные, и трудно бывает предсказать, какой будет исход. Сейчас пока нет ответственности врача перед гражданином как таковой, есть ответственность перед работодателем (это не касается уголовного права). Если доказано, что врач не виновен в летальном исходе, но были совершены некие ошибки, то иски выставляются непосредственно на медорганизацию, и она платит родственникам за моральный вред. Но планируется внесение изменений в законодательство, когда врач сам будет нести ответственность за свои действия. Для этого вводится институт аккредитации. Всё идёт к тому, что труд врача будет как можно больше алгоритмизирован. Возможно, прозвучит как уход от врачебного мышления, как фельдшеризм, но отчасти это даже положительный момент, потому что заменяет пробелы в первичном вузовском образовании. По алгоритму, по крайней мере, не сделаешь ошибки.

– Коми на первом месте в России по количеству больных раком лёгких. У нас огромное количество женщин, больных раком груди. Как бороться с этим заболеванием?

– Наши цифры такие же, как по всему Северо-Западу. А повышение доли онкозаболеваний в общей смертности населения – это мировая тенденция. В развитых странах, таких как Япония, онкология давно обогнала сердечно-сосудистые заболевания. Потому что люди переживают уже тот возраст, когда в основном умирают от инфарктов и инсультов. Чем выше средняя продолжительность жизни, тем больше онкозаболеваний. В процентном соотношении их много, но роста нет. Если своевременно диагностирован процесс, то пациенту можно помочь. И мы обладаем всеми современными технологиями, чтобы это делать. Более того, сейчас нацпроектом «Здравоохранение» предусмотрено расширение онкологической программы. В первую очередь, это дополнительные средства для проведения химиотерапии на местах. Увеличен тариф для оказания помощи пациенту в системе ОМС. Больницам добавлены средства для приобретения лекарственного обеспечения. Причём не абы что из устаревших схем покупать, а то, что рекомендовано современными фармакологами.

Развивать химиотерапию на местах мы начали ещё два года назад. Открыли такие центры в Инте, Печоре и Усинске, чтобы люди не ехали в Сыктывкар, а получали помощь в своём городе. Запустили два новых маммографа: в Сыктывкарской поликлинике №3 (там сразу же делается пункция) и в Воркутинской поликлинике. На 2021 год запланирован ввод радиологического корпуса в Сыктывкаре.

Бывает, на местном уровне у врачей недостаточно компетенции, чтобы поставить правильный диагноз, поэтому в Москве открыто два так называемых референс-центра, которые будут помогать диагностировать по препаратам, есть у человека рак или нет.

– Появится ли в штате онкодиспансера психолог?

– Психологическая реабилитация онкопациентов, конечно, очень важна. Пробелы тут есть, будем готовить необходимых специалистов. С медицинскими психологами в принципе не очень хорошо, не идут люди, крайне тяжёлая работа.

– Есть ли у здравоохранения Коми достижения за 2018 год, которыми можно гордиться?

– В первую очередь, сохранёнными жизнями. На самом деле, это сложный и многогранный процесс, начиная от подготовки специалистов, закупки оборудования, правильной маршрутизации. В нём задействованы абсолютно все – от Минздрава до районной поликлиники. Во-вторых, нам удалось серьёзно укрепить материальную базу. С помощью федеральных и республиканских средств закупили новое оборудование: ультразвуковую диагностику, ангиографы, передвижной мобильный комплекс, 13 карет скорой помощи. Конечно, главным в медицине был и остаётся врач, но и без оборудования, используя только традиционный метод пальпации и перкуссии, сегодня мало что выявишь.

Беседовала Лиля ВОВК.

(Полная версия интервью опубликована

в газете «Трибуна» и на сайте Минздрава Коми).

Комментарии