ДОЧКА-МАТЕРИ

Давно минули времена, когда люди жили большими семьями, и в одном доме уживались представители трех-четырех поколений. Сейчас молодые стремятся выпорхнуть из-под родительского крылышка и свить собственное гнёздышко ещё до того, как создадут свою семью. А если взрослым детям «лететь» некуда и они остаются жить с родителями, нередко между ними пробегает чёрная кошка, и обстановка становится взрывоопасной. Скольких близких людей сделал врагами пресловутый квартирный вопрос?! Разучились мы уживаться. А сколько старичков, ставших обузой своим детям, коротает век в домах престарелых?! Это тоже стало будничным явлением. Тем более удивительна семья Валентины Ичеткиной.

Валентина Дмитриевна в районе человек известный. Неутомимая активистка женсовета, теперь она и представитель общественного уполномоченного по правам человека. «И чем же она ещё удивительна?» – может спросить кто-то. Тем, что живёт сразу с двумя мамами – своей и супруга Анатолия. Это ли не показатель ответственности и терпения? Тем более, для своих родительниц она сама теперь, как мама, – обе они в почтенном возрасте.

- Девочки, кушать! - зовёт своих мамушек. «Девочки» улыбаются и степенно рассаживаются за столом. Кухня – любимое место в доме. Здесь просторно, светло и уютно, а за обедом и чашечкой чая время веселее идёт.

Я слушала их отрывочные воспоминания, и штришок за штришком сложились вот такие портреты:

МАМА АГНЮША

Много событий вместила в себя жизнь Агнии Александровны Юдиной, много труда. Сколько гектаров земли перепахано, травы выкошено – не один наш район, наверное, на этой площади уместится! Сколько кубометров леса вывезено, километров тайги исхожено – тоже не поддаётся учёту. Трудилась она на благо страны с 10 лет. И сейчас без дела сидеть не может.

- Собаку кормлю да снег чищу – на вольный воздух хожу. Посуду мою, полы протираю – чтоб время быстрее шло. Ещё лежу, - говорит с улыбкой.

В родительской семье Агнии было 16 детей. Мать родом из Зеленца, что под Сыктывкаром, её девичья фамилия Юшкова, и родственными узами она связана с коми писателем Геннадием Юшковым. Отец был человеком грамотным и для того времени образованным, а где учился, бабушка Агния не помнит.

Жили в то время натуральным хозяйством. Мужики ловили рыбу и охотились. Меха сдавали или обменивали на какие-нибудь вещи, продукты. Себе не оставляли ничего. Ледники на сойвинских подворьях не пустовали, всегда имелись запасы рыбы и дичи. Кур, вспоминает, держали только ради яиц, есть куриное мясо было не принято, отдавали собакам. Выращивали лён, обрабатывали и пряли, на домашних деревянных станках ткали материю: в крупную клеточку – на юбки, в мелкую – на рубашки.

В сорок третьем (было ей 20 лет) стала Агния председателем колхоза «Красная Сойва». Предыдущий председатель ушёл на фронт, это был её родной брат. В деревне – старики, женщины да дети. С работой справлялась, колхоз считался передовым. Сойвинцы – народ простой, отзывчивый, во всём молодому председателю помогали. Летом работали на полях, зимой – на вывозке. Лес возили на лошадях, сами выгружали, ворочая тяжеленные баланы. Почту тоже на лошадях доставляли.

После войны посватался к ней воронежский паренёк. Работал он в экспедиции, рубил просеки. Отец сказал тогда ему: «Как же вы жить будете, когда по-русски она совсем не говорит?!» «Научу», - не стушевался жених. Сыграли свадьбу, а вскоре после этого молодые уехали. За мужем ездила Агния, как жена декабриста, – в Печору, в Сибирь, на Украину. А потом вернулись супруги в район и обосновались в Шерляге.

Время шло в трудах и заботах, неустанно отстукивая дни, месяцы, годы…Вот и 90-летний юбилей прошел.

МАМА КАТЯ

Екатерина Иосифовна Ичеткина в Троицко-Печорске живёт чуть более десяти лет. Переехала сюда с мужем из Прилузья по настоянию сына Анатолия. Нет больше рядом супруга. И сына нет… Остались одни воспоминания да старые фотографии над кроватью, с которых глядят на неё родные лица… А её душа и поныне там, в Прилузье, где в далёком 1926-м появилась она на свет, где выросла и вышла замуж, подняла на ноги своих сыновей. Где прожила большую жизнь.

История её семьи не совсем обычна. Отец был человеком выдающимся и очень способным до разных наук. Шестилетним мальчишкой попал он на Соловецкие острова и до совершеннолетия жил в монастыре. А привёл его туда… ревматизм. Земский врач, признавшись в бессилии медицины, посоветовал родителям «отдать парнишку Богу». У монахов Иосиф отлично усвоил не только школьную науку, но и выучился разным ремёслам. Много знаний приобрёл, а вот своих гражданских прав, в частности, права голоса, лишился пожизненно. Советская власть отрицала Бога и не прощала инакомыслия.

Вернувшись в родную Лихачёвку, отец женился и построил дом за околицей, в уединенном лесном местечке на берегу Лузы. Работал много и самозабвенно. Однажды на вопрос председателя колхоза, что он умеет делать, Иосиф ответил: «Всё могу». Недоверчиво отнёсся председатель к этим словам и предложил ему соорудить мельницу. Через время и впрямь появилась в Лихачёвке мельница. Строил её отец, конечно, не один – с деревенскими мужиками. Потом на этой мельнице вся деревня зерно молола. Молва о местном умельце шла не только по родной деревне. Приходили к нему с разными просьбами. Одному надо стёкла порезать, другому наличники резные изготовить, третьему баркас смастерить, четвёртому валенки свалять. Планировал отец даже электростанцию на реке возвести, да не успел...

Настойчивая склонность к учёбе передалась от него и дочери. Девочка всё схватывала на лету и обладала необыкновенными музыкальными способностями. Как-то раз отправила её мама в соседнюю деревню, в магазин, с родственницей. Дала денег, наказала купить себе платок. В витрине увидела девочка балалайку и замерла в восхищении: «Не нужен мне платок! Хочу эту бакалайку!» (думала, она так называется). И купила. А потом несколько километров тянула свою покупку на верёвке – размером та оказалась почти с неё (Кате тогда лет пять было). Испугавшись родительского гнева, спрятала инструмент на дворе, в срубе. С того дня Катя не расставалась со своей «бакалайкой». Вскоре её уже звали играть в клубе, хотя малолеток на танцы обычно не пускали. Участвовала она и в школьной самодеятельности. Учителя настоятельно советовали матери отправить дочку в школу искусств. Но та и слышать не хотела. Мечта стать профессиональной артисткой так и осталась мечтой. З

ато были в её жизни учёба в профессиональном училище Койгородка, куда её с группой таких же подростков отправили пешком (а путь из Ношуля неблизкий), и монотонная работа за токарным станком, и холодный пол в избе, где они спали почти целый год на собственных пальтишках, и жидкая похлёбка вечером. И долгий обратный путь, когда решили с подружкой сбежать домой и почти целую неделю шли, перебиваясь тем, что добрые люди подадут. Были работа сучкорубом по колено в снегу и барак, где не успевала высыхать мокрая одежда. А потом была ветеринарная школа.

Ветфельдшером проработала Катерина больше 30 лет. По совместительству трудилась завскладом, воспитателем общежития, библиотекарем, заведующей клубом. Клубная работа нравилась больше всего. Была отличным организатором, привлекала население. Приходилось и по домам ходить, уговаривать. Односельчане, завидев её, смеялись: «Ичеткина идёт, лучше сразу соглашаться, всё равно заставит. Сам не пойдёшь – на санках увезёт». И пусть не довелось ей играть на большой сцене, но на маленькой, в сельском очаге культуры, воплотила она давнюю мечту и блистала, как настоящая артистка.

ВАЛЯ-ВАЛЕНТИНА

…Красивый посёлок на высоком берегу Печоры. Здесь, в Шерляге, Валя брала первые уроки жизни.

- Посмотрели мы фильм «Тимур и его команда». И загорелись идеей кому-то помогать. Одним дрова складывали, другим воду носили… Как-то одной бабулечке решили сделать сюрприз: ночью натаскали ей воды полную бочку, а утром я прокралась посмотреть, как бабушка отреагирует. Здорово же она удивилась! Помню, учительница нам говорила: «День прошёл, вспомните, не обидели ли вы кого? Если обидели, пусть невзначай, не бойтесь извиниться. Никогда никого не осуждайте и не обсуждайте. Если кто-то про вас говорит дурное, не на него обижайтесь, а на того, кто это передал вам». Золотые слова!.. А муж всю жизнь меня тимуровкой звал.

После школы поступила девушка в Ухтинский лесотехнический техникум, и, получив специальность экономиста, уехала в Прилузье.

- На одном курсе со мной училась девочка городская. Красивая! Замуж собиралась, парень у неё вот-вот должен был из армии вернуться. А ей – распределение в Прилузский район. Она – в слёзы. Вот и поехала я вместо неё в Верхолузье. Когда мне говорили название населённого пункта, я услышала: «захолустье». Прихожу в аэропорт, просматриваю расписание рейсов, не вижу никакого Захолустья.

Для Валентины это распределение стало не просто одной из случайных остановок на жизненном маршруте, а узловой станцией. Ведь здесь познакомилась она со своим будущим мужем. Здесь родились старшие дочки. Младшая уже в Ношуле на свет появилась.

- Жили мы тогда интересно и весело. На производстве на совесть трудились, планы выполняли. В свободное время не скучали и другим не давали. Спектакли ставили, с концертами выступали. Я на сносях почти, с большим животом, ещё на сцене зажигала! Молдаванеску! Репетировали даже в магазине, когда клуб был закрыт. Не всегда удавалось людей из дома вытащить – у всех же хозяйство, дети, заботы. Зато потом, когда свои башмаки, в навозе перепачканные, скинут, придут нарядные, с причёсками, в туфельках на каблучках – загляденье. И зрителей порадуют выступлением, и сами довольны. Какие фестивали художественной самодеятельности у нас проходили! Каждый год в разных лесопунктах. Семь лесопунктов было, и каждый год фестиваль менял место прописки. Катерина Иосифовна тогда завклубом работала, при ней самодеятельность процветала. Со многими её участницами до сих пор связь поддерживаю.

Как бы хорошо ни было в Прилузье, Валентину тянуло домой. И она вернулась. С мужем и дочками. Так решил Анатолий. Устроилась в Печорский леспромхоз финансистом, потом стала главным бухгалтером. В девяностые приходилось туго. Рабочие по нескольку месяцев «сидели» без зарплаты и обвиняли, конечно, администрацию.

- Собираюсь на работу, а у самой нет ни настроения, ни желания туда идти. Толя посмотрит на меня критически: «Валя, что такое? Ты не накрасилась. Давай, надень лицо... Как зачем? Придёт мужик голодный, а ты вся бедная-бледная, он и уйдёт ни с чем, а гнев свой будет дома на семье вымещать. Лучше так: приходит он к тебе денег просить, а ты красивая, нарядная, он со злости обматерит тебя, пар выпустит и домой спокойным придёт».

Вновь и вновь в разговоре возвращается Валентина Дмитриевна к мужу. Ей до сих пор невыносимо от одной мысли, что его больше нет. В некоторые моменты с трудом сдерживает слёзы.

- У меня глаза на мокром месте. Толик мне часто говорил: «Если б сейчас принято было, как раньше, нанимать плакальщиц, ты большим спросом бы пользовалась, самая богатая была». Прожили мы с Толей 39 лет, 6 месяцев и 18 дней. В жизни не только радости случались, хватало и трудностей, огорчений, но он всегда оставался порядочным, надёжным и преданным семье. Нам всем его очень не хватает. Толя успевал много, не привык попусту время терять. Вставал раньше всех. Мы проснёмся, а у него уже завтрак готов.

Анатолий Николаевич лет десять опекал инвалида-колясочника Артёма. Парень искренне к нему привязался и до сих пор сильно переживает.

- Однажды Артём позвонил мне и спрашивает: «Почему люди сейчас такие злые стали? Или так всегда было?» А я не знаю, что ответить. Раньше, правда, дружнее жили, и люди были добрее друг к другу. Беспокоились за односельчан: «Времени много уже, а печка у соседей не топится и занавески закрыты. Не случилось ли чего?». Сейчас и не заметят. Мимо пройдут. Равнодушнее стали, наверное, больше о себе думают. Хотя мне чаще хорошие люди встречались. Если б у меня была вторая жизнь, я… ничего бы в ней не изменила.

Елена САВИНА.