Отшельники по доброй воле

Бердыш – как отдельное государство. Электричества нет. Совсем. Но портативные электростанции есть у каждого. Газопровода, само собой, нет тоже. Но почти у всех есть газ. Таксофон в центре деревни кажется пришельцем из другого мира. Дворов как таковых, с заборами и размежеванными землями здесь нет, разве вот у монахов, – закрываться не от кого. Земля плодородная. И её много – не ленись, возделывай. Овощами, лесными дарами и рыбой население Бердыша себя обеспечивает. Хлеб выпекает. Муку, крупы, сахар приходится покупать, непременно бензин для электростанций и солярку – керосиновые лампы тут всё ещё в ходу. Техника есть в каждом дворе – сухопутная и водная. Без неё здесь не выживешь.

Деревня находится довольно далеко от реки, и это тоже нас удивило. Местные жители рассказали, что речка Унья изменила русло, когда-то она текла почти под окнами.

В гостях у Собяниных

Идём к дому с красивыми резными наличниками. На крыльце встречают хозяева – Леонид Афанасьевич, Галина Стафиевна, их сын Василий. Собянины. Куда, спрашивают, собрались? Не в Пермь ли автостопом? А чего? Тридцать три километра всего.

Хозяйка приглашает в дом. Просторные сени, кровать под пологом в углу. Много разной старинной утвари, лучковые пилы на стене. Тут же ледник, тут же, в пристройке, раньше размещался скот – всё под одной крышей. Мы так и ахнули – идеальный порядок, чистота.

– Грязь-то не любим, Василий убиратся без наряду. Это второй дом-от у нас, 26 лет ему, первый в шестидесятых строили.

Осматриваемся. Удивляет большая библиотека. А вид из окна – просто сказка!

– У нас вся семья читающая, книги-те люди выбрасывают, а мы подбирам. Выписывали много раньше. Сядем с книгой у окошка, вечером лампу керосиновую засветим… Места у нас и правда красивые. В прошлом году весной тут всё залито было, давно такой большой воды не помню. Лёня щук ловил под самыми окнами.

Беседа с хозяйкой доставила нам огромное удовольствие. Не станем портить её рассказ правками.

– Пятеро нас, коренных жителей, в деревне осталось, не считая тех, с бородами, да приезжих. Мать моя из Черепаново, 30 километров вверх, а отец – из Светлого. Мы к Ныробскому району тогда относились Пермской области. А потом, в 1950-м, нас передали в Коми. Стали лучше жить. По реке привезут весной целую баржу продуктов да мужикам водку. В праздники-те пили, дак и работали. У нас тут Рождество справляли и Троицу, в Светлом Роднике – Масленицу, мы туда ездили, деревня в деревню. В Усть-Унье праздновали Крещение, но наши там не бывали. Мать умерла в 1946-м, мне 10 лет было. По отцу мы Афанасьевы. Мать Мисюрева была.

Я за телятами ходила в колхозе и по совместительству – в магазине. Успевала и своего скота держать – корову, подросшую да овец, и за детьми. У меня шестеро росли. Садика не было здесь, школы тоже не было, с первого класса приходилось их отправлять в интернат, кого куда. Выросли уже, девять внуков у нас, два правнука.

Внук Рома хотел приехать, пострелять, охота открылась, так я говорю: никого тут дичи нету, рябчиков не видно – дедушко ходит, пустая тайга. Весна холодняя была, может, замёрзли. Да и малюхонькие ещё оне, чего их стрелять? Раньше охоту до сентября никогда не открывали.

Ладно хоть, ягоды в лесу есть. Морошка была, черники много на болоте за озером, земляники дед восемь литров набрал. Вчера ещё с малиной вместе землянику сварили. Вы хоть щас идите, дак соберёте, много тут её. И возле завода полно.

Завод наш строился в позатом веке. Чугун плавили, тут же руда, горы-те. Говорят, чуть не тысяча рабочих было, на той стороне речки жили. А в начале тридцатых, говорят, бригада приехала и давай этот завод рушить. Пусть бы стоял, как памятник, кому мешал?..

А революция? У помещиков дома жгли. Это варварство просто! Голь перекатную наставили править, которые ни а, ни бэ не понимали, расписаться не умели, работать не хотели. А зажиточных кулаками звали. Оне были старательные люди, держали по две, по три коровы, лошадь. Их же выселяли. Вон у Лёни выселили прабабушку, у меня дедушку Егора, бабушкиного брата. Его за веру сослали в Карабаш…

– А ваши предки случаем не помещики были?

– Да нет, колхозники оне. Я от Бога-те не отрекаюсь, у меня родители верующие, деды. Монахи нас зовут на службу, только мы молиться не ходим. Мы ихней вере не верим, у нас своя старая вера.

И мы за жизнь-от наработались! И в колхозе, и дома. Да перестирать сколько каждый день! Руками всё. Сейчас машинкой стираем, включаем движок старый, новый не тянет. Бензин опять надо, говорят, он ещё подорожал. Мы поехали сюда – 29 рублей был. Говорят, 50 рублей скоро будет! Платили бы деньги-те, как за границей, дак ладно. Там безработные получают 800 долларов, а у нас?.. Мы работали, прости грешные, по 45 лет стажу, ни черта не получаем – только-только 10 тысяч выходит. Он 25 лет на пенсии, а я ещё больше.

Зимуем в Троицке, на ж/д квартиру купили. Мы там пять месяцев всего, с октября до марта, остальное – здесь. В начале марта приезжаем, чтоб снег ещё не растаял, в ледник намётываем. Так и живём...

А вы бы на Чамейную ехали. Там красиво! Раньше деревня была. От нас 23 километра, там до порогов 50 почти, сами пороги пять километров, я бывала, там речка Кысунья есть, всякие речки – Дубровка, Чёрная. Выше порогов скал уже нету.

Слушать эту женщину – одно удовольствие. Просто кладезь воспоминаний и житейской мудрости.

– Дак-еть я сканворды разгадываю да газеты читаю, там пишут всё.

Елена Савина. 2014 год