Главная Общество НАСЛЕДСТВО - 95 КОПЕЕК

НАСЛЕДСТВО - 95 КОПЕЕК

В районном историко-краеведческом музее им. А.Н.Попова на традиционную встречу собрались дети погибших в годы Великой Отечественной войны.

Директор музея А.С.Власова рассказала о новых экспонатах и документах, сохраняющих память о войне и Великой Победе советского народа. Затем состоялся предметный разговор с представителями непризнанной категории «дети войны».

- Мой отец приехал в Коми из Иваново ещё до войны, - рассказала дочь И.М.Туркало. - Работал в Русаново на судострое. Там и познакомился с мамой. В 1935 году они поженились.

А в декабре 1941-го Михаила Ефремовича Сорокина (отца Ирины Михайловны) призвали на фронт. Погиб 12 декабря 1942 года в Карелии…

- Помню, ловила мама во дворе барана, а мы ей помогали, - рассказывает дочь погибшего Елена Григорьевна Тюфякова. - Я к маме с вопросом: зачем его ловить? А она отвечает: «Гитлера бодать он будет!» Только повзрослев, поняла: мясо живым весом надо было сдать. Налог такой был. Мой отец Григорий Владимирович Кузнецов на Курской дуге погиб, пенсию за него не платили, потому что родители были колхозниками. Хлеб по карточкам тоже по этой причине не давали. И даже барана мама вынуждена была не детям скормить, а сдать государству на мясо. До сих пор диву даюсь, как мы выжили…

- Нас трое после гибели отца осталось у матери. Васе 11 лет, мне 7, а сестренке Юле ещё и года не исполнилось. Так же голодали. Хлеба по карточкам не давали и пенсию не выплачивали. Речка спасала. Целыми днями на ней пропадал. Ловил в Мылве малявок. Наварим, и голод хоть немножко отступает. Мечтали хлеба досыта поесть, - рассказывает муж Елены Григорьевны, тоже сын погибшего на войне, Борис Михайлович Тюфяков.

- Мой отец окончил Ленинградское военное пехотное училище, дошел с боями до Австрии, - вспоминает В.Г.Мельникова. - Погиб в 1945 году. За несколько дней до Победы.

Валентина Григорьевна многие годы искала могилу отца. И когда узнала, что Международный Красный Крест помогает в таких поисках, обратилась туда. В 1970 году эта организация сообщила, что её отец Григорий Васильевич Коданёв захоронен в братской могиле в центре города Вены.

Когда в апреле прошлого года я наткнулась в Интернете на сообщение о фронтовых зарплатах погибших отцов и предала информацию гласности в газете «Республика», одними из первых пришли на прием в совет ветеранов Е.М.Пыстина, В.А.Циковкина, супруги Мельниковы и Тюфяковы. У них были в полном порядке документы об отцах, месте гибели и захоронения, ничего дополнительно запрашивать в архивах не пришлось. А Елена Михайловна Пыстина и Владимир Андреевич Бажуков не только нашли могилы отцов, но и побывали там. У братской могилы, где покоится отец, Владимир Андреевич пообещал установить в родной деревне Еремеево памятник тем, кто не вернулся с войны. И сдержал слово. Обращался к спонсорам, искал деньги и материалы, хлопотал о транспорте. Стоит теперь памятник, и каждый год в светлый день Победы приходят к обелиску с цветами односельчане.

Сегодня в Интернете ажиотаж. Архивы, военкоматы завалены запросами. Не только дети, но и племянники, сестры, внуки и правнуки ищут документы на погибших.

13 человек из нашего района подали иски в Мещанский суд города Москвы. Когда-то заработанные кровью и ценой жизни деньги не были выплачены женам, матерям, как было положено по законам военного времени. Но Е.М. Пыстина и супруги Тюфяковы уже получили ответы, что денег на счету нет. А иск к банку дочери погибшего гвардии старшего лейтенанта Коданева Валентины Григорьевны Мельниковой не рассматривается уже год.

Мой иск рассмотрен. Мещанский суд с помощью Главной военной прокуратуры Министерства обороны России не только нашел вклад моего отца, но и признал меня наследницей. На 26 марта 1943 года, за год до гибели, у отца был вклад 2900 рублей.

Несколько дней назад я нашла в Интернете на сайте podviqnaroda.ru наградной лист своего отца. Вы не представляете, что чувствовала, когда читала... «Наградной лист. Посмертно. В период с 6 по 8 марта 1944 года за населенные пункты Яблоновка, Дзержиновка, Терешполь, Сёмки, за расширение плацдарма на правом берегу Южного Буга, тов. Дейкун Петр Иванович во время прорыва обороны противника под селом Яблоновка своей ротой первым пошёл на штурм вражеских укреплений с правого фланга. Решительными действиями и умелым маневром выбил врага из укреплений, создал панику в лагере противника, который в беспорядке бежал, оставив на поле боя: одну 37-мм пушку, 4 станковых пулемёта, одну автомашину с военными грузами и 50 солдат и офицеров убитыми и ранеными. Тем самым П.И.Дейкун обеспечил беспрепятственное продвижение других подразделений и занятие села Дзержиновка. Во время расширения плацдарма на правом берегу Южного Буга 11 марта 1944 года в период ожесточенной контратаки противника командир роты П.И. Дейкун стойко держал занятые рубежи и отбил контратаку, несмотря на ураганный артиллерийско-минометный огонь. Противник отступил, оставив на поле боя 1 средний танк, две самоходные пушки, три станковых пулемёта и убитыми 25 солдат и офицеров врага. В этом бою, мужественно отстаивая свои рубежи, тов. Дейкун погиб смертью храбрых. Достоин правительственной награды ордена Отечественной войны 1 степени. Командир 867 стрелкового полка подполковник Алехнович».

На официальных сайтах Министерства обороны страны есть информация, что тогда платили за каждый сбитый самолет, танк, за успешные действия на фронте. А 271 стрелковая дивизия, в которой воевал мой отец, носила высокие звания Краснознаменной, Горловской и Богдана Хмельницкого. За присвоение таких званий офицерам и солдатам полагалась денежная премия в размере месячного оклада, которую опять же на руки не давали, а перечисляли на вклад.

И как же горько было мне читать ответ из банка после решения Мещанского суда. Вклад за 68 лет после Победы настолько обесценился, что получать теперь наследнице погибшего за Отечество не 2900 рублей, а... 95 копеек.

Кто и где может еще позволить такое кощунство?!

Банки Швейцарии, например, репутацией своей дорожат. Свято относятся (судя по возмущениям моей племянницы, которая живет уже 11 лет в Австрии) к деньгам покойных вкладчиков, даже сами ищут наследников.

А в России, за свободу которой отец отдал жизнь, мне даже эти 95 копеек не получить. Потому что нет у меня свидетельства на право наследства вклада. По действующему в нашей стране законодательству получить я его должна по последнему месту проживания отца. А с 1941-го по 1944-й он воевал, и местом жительства у него в лучшем случае были землянка или окоп.

- Тогда, значит, по месту призыва, - проконсультировал нотариус.

Сделала запрос в Хойникский район Гомельской области. Из Хойников ответили, что вклада в Республике Беларусь нет и потому свидетельство о наследстве они мне тоже выдать не могут.

Тогда обратилась в Министерство юстиции России. За разъяснением. Кто же мне все-таки должен выдать свидетельство? Ответили: «…полагаем, что Вы снова должны подать иск в Мещанский суд с просьбой выдать свидетельство в Москве – по месту нахождения вклада». Подала второй иск в суд, выслала все копии ответов от нотариусов. Жду.

Мне это свидетельство необходимо, чтобы предъявить в качестве главного доказательства в Страсбургском суде.

Интересно еще, на каком основании были обесценены деньги погибших фронтовиков? Когда стали выплачивать зарплату в миллионах, деньги на вкладах всех россиян обесценились. Потом по распоряжению правительства обесцененные вклады всё же решено было компенсировать. Стали выплачивать вкладчикам мизерные суммы. Однако вкладов погибших в годы Великой Отечественной это не коснулось. Считаю, что банкиры по отношению к фронтовым зарплатам защитников приняли кощунственное решение. И правительство РФ обязано восстановить справедливость.

На днях получила ответ из департамента полевых учреждений Центрального банка. После моего повторного обращения в Главную военную прокуратуру. Я вынуждена была обратиться в эту высокую инстанцию ещё раз, чтобы найти потерянный фронтовой год своего отца (странно, но о нём в ответе ни слова).

Заместитель начальника департамента А.Ю.Побединский разъяснил мне толково, как строго он и его коллеги хранят банковскую тайну в соответствии со статьей 26 ФЗ от 2 декабря 1990 года № 395-1. Утверждает также и о том, что «…законодатель не относит Главную военную прокуратуру РФ к числу субъектов, уполномоченных получать информацию, охраняемую Федеральным Законом «О банках и банковской деятельности». И при этом далее сообщает, что этим Законом «…установлено, что справки по счетам и вкладам физических лиц могут быть представлены по запросам судов». Так Мещанский суд и запрашивал! А департамент, в свою очередь, слукавил!

Но если Главная военная прокуратура не имеет права запрашивать информацию по фронтовым зарплатам, как быть тогда с тем фактом, что именно в «недрах банка» «потерялись» 118 миллионов фронтовой зарплаты российских солдат и офицеров, воевавших в Чечне? И Главная военная прокуратура нашла их в департаменте полевых учреждений банка и приказала выплатить тем, кому они принадлежат по закону. Вот и подумала: задам-ка я этот вопрос Генеральному прокурору страны.

13 июня обратилась к Ю.Я.Чайке.

А между тем, срок принятия мною наследства и выдачи свидетельства истек 14 июня. Папка с ответами и отписками пухнет. Так где же гарантия моих законных прав, прописанная в Конституции? В этой ситуации меня утешает лишь одно – поддержка депутата Госдумы Тамары Гавриловны Кузьминых. Она лично обратилась с вопросом о статусе детей войны к Президенту В.В.Путину. Огромное ей спасибо за это!

Дети войны очень надеются на поправку в Закон о ветеранах.

К сожалению, Госдума V созыва поправку отклонила.

По всей России идёт сегодня большая работа. В Удмуртии собрано 13 тысяч заявлений от детей войны. В Костроме – 40 тысяч, во Владивостоке - 100 тысяч. Некоторые регионы, Белгородская, Амурская и Липецкая области самостоятельно приняли положительные решения и наделили льготами эту категорию. В Москве на съезде детей войны присутствовали делегаты из 30 субъектов РФ. Выступая, председатель общественного объединения «Дети войны» Н.В.Арефьев сказал: «Если Госдума VI созыва не признает категорию «дети войны» и не даст ей, наконец, льготы, как во всех цивилизованных европейских странах, мы будем вынуждены обратиться в Страсбургский суд».

Светлана Секретарева,

дочь погибшего на Великой Отечественной войне старшего лейтенанта.